Неточные совпадения
— Я говорил вам, что
мама! —
кричал он гувернантке. — Я знал!
— Варенька,
мама зовет! —
кричали они.
—
Мама, душечка, голубушка! —
закричал он, бросаясь опять к ней и обнимая ее. Как будто он теперь только, увидав ее улыбку, ясно понял, что случилось. — Это не надо, — говорил он, снимая с нее шляпу. И, как будто вновь увидав ее без шляпы, он опять бросился целовать ее.
Первое лицо, встретившее Анну дома, был сын. Он выскочил к ней по лестнице, несмотря на крик гувернантки, и с отчаянным восторгом
кричал: «
Мама,
мама!» Добежав до нее, он повис ей на шее.
«Ты, говорит,
мама,
кричишь на папу, как на повара».
— Отец жалуется, что любить трудно. Он даже
кричал на
маму: пойми, дура, ведь я тебя люблю. Видишь?
А через несколько дней, ночью, встав с постели, чтоб закрыть окно, Клим увидал, что учитель и мать идут по дорожке сада;
мама отмахивается от комаров концом голубого шарфа, учитель, встряхивая медными волосами, курит. Свет луны был так маслянисто густ, что даже дым папиросы окрашивался в золотистый тон. Клим хотел
крикнуть...
Он всегда говорил, что на мужике далеко не уедешь, что есть только одна лошадь, способная сдвинуть воз, — интеллигенция. Клим знал, что интеллигенция — это отец, дед,
мама, все знакомые и, конечно, сам Варавка, который может сдвинуть какой угодно тяжелый воз. Но было странно, что доктор, тоже очень сильный человек, не соглашался с Варавкой; сердито выкатывая черные глаза, он
кричал...
— Аркаша, ах, побеги за ним поскорей! —
крикнула вдруг и
мама.
— Однако, однако… однако догони-ка его! —
закричала вдруг изо всей силы Татьяна Павловна, как бы опомнившись. — Ступай… ступай… догони, не отставай от него ни шагу, ступай, ступай! — отдергивала она меня изо всех сил от
мамы, — ах, да побегу же я сама!
Но каково было мое изумление, когда вдруг встала
мама и, подняв передо мной палец и грозя мне,
крикнула...
— Il s'en va, il s'en va! [Он уходит, уходит! (франц.)] — гналась за мною Альфонсина,
крича своим разорванным голосом, — mais il me tuera, monsieur, il me tuera! [Но ведь он убьет меня, сударь, убьет! (франц.)] — Но я уже выскочил на лестницу и, несмотря на то, что она даже и по лестнице гналась за мной, успел-таки отворить выходную дверь, выскочить на улицу и броситься на первого извозчика. Я дал адрес
мамы…
И он вдруг поспешно вышел из комнаты, опять через кухню (где оставалась шуба и шапка). Я не описываю подробно, что сталось с
мамой: смертельно испуганная, она стояла, подняв и сложив над собою руки, и вдруг
закричала ему вслед...
— Что такое, —
закричала Lise, уже тревожным голосом. —
Мама, это со мной будет истерика, а не с ней!
— Войдите, войдите ко мне сюда, — настойчиво и повелительно
закричала она, — теперь уж без глупостей! О Господи, что ж вы стояли и молчали такое время? Он мог истечь кровью,
мама! Где это вы, как это вы? Прежде всего воды, воды! Надо рану промыть, просто опустить в холодную воду, чтобы боль перестала, и держать, все держать… Скорей, скорей воды,
мама, в полоскательную чашку. Да скорее же, — нервно закончила она. Она была в совершенном испуге; рана Алеши страшно поразила ее.
—
Мама, возьми себе, вот возьми себе! —
крикнул вдруг Илюша. — Красоткин, можно мне ее
маме подарить? — обратился он вдруг с молящим видом к Красоткину, как бы боясь, чтобы тот не обиделся, что он его подарок другому дарит.
—
Мама,
мама! —
закричал он. — Я видел сон.
— А я знаю! —
кричала она в озлоблении. — Я знаю, что и вы такие же, как и я! Но у вас папа,
мама, вы обеспечены, а если вам нужно, так вы и ребенка вытравите,многие так делают. А будь вы на моем месте, — когда жрать нечего, и девчонка еще ничего не понимает, потому что неграмотная, а кругом мужчины лезут, как кобели, — то и вы бы были в публичном доме! Стыдно так над бедной девушкой изголяться, — вот что!
— Что не больно?.. —
закричал вдруг бешено Симеон, и его черные безбровые и безресницые глаза сделались такими страшными, что кадеты отшатнулись. — Я тебя так съезжу по сусалам, что ты папу-маму говорить разучишься! Ноги из заду выдерну. Ну, мигом! А то козырну по шее!
—
Саша к мамаше бежит:
«
Мама! хочу я учиться!» —
Издали громко
кричит.
—
Мама!
Мама! Ах, как хорошо тут,
мама! —
кричит ей мальчик и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. — Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? — спрашивает он, смеясь и любя их.
Мама даже
закричала от испуга, а я вышла в другую комнату и принесла ему его кольцо — ты не заметил, я уже два дня тому назад сняла это кольцо — и отдала ему.
— Ах,
мама, вам, верно, и ночью снятся профессора, — с досадой
крикнула Лиза.
— Ай, злая собака! — убегая,
крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: —
Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злю-юу-щая!..
—
Мама, дети! Смотрите, Кусака играет! —
кричала Леля и, задыхаясь от смеха, просила: — Еще, Кусачка, еще! Вот так! Вот так…
—
Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! —
закричала Леля.
— Уйди прочь! —
крикнул он, когда женщина была так близко, что он мог ударить её. Топнув ногой, он глухо позвал: —
Мама!
Соня (
кричит).
Мама! Ты в лодке?
— Говорит, что все они — эти несчастные декабристы, которые были вместе, иначе ее и не звали, как матерью: идем, говорит, бывало, на работу из казармы — зимою, в поле темно еще, а она сидит на снежку с корзиной и лепешки нам раздает — всякому по лепешке. А мы, бывало:
мама,
мама,
мама, наша родная,
кричим и лезем хоть на лету ручку ее поцеловать.
— Как, бывало, увидим ее, — продолжала Серафима Григорьевна, — как только еще издали завидим ее, все бежим и
кричим: «
Мама наша идет! Родная идет!»—совсем как галченята.
Та вбежала. Елена почти бросила ей на руки ребенка; тот еще больше заплакал и стал тянуться к матери,
крича: «
Мама,
мама!».
—
Мама! —
крикнула она, идучи к двери. — Посидите, дружок мой, в магазине. Запирать еще рано, — я сейчас вернусь.
Поставила барыня девочку на пол; подняла ей подольчик рубашечки, да и ну ее валять ладонью, — словно как и не свое дитя родное. Бедная Маша только вертится да
кричит: «Ай-ай! ай, больно! ой,
мама! не буду, не буду».
—
Мама!
мама! ножки устали, ой,
мама! —
кричит ребенок, а мать идет, будто не слыша его плача. Не то это с сердцов, не то с усталости, а может, с того и с другого.
Петр(выглядывая из двери). Тише… (Обращаясь в комнату.) Иди, отец, иди к
маме! Ну, иди же! (
Кричит в сени.) Не пускайте никого!..
Татьяна(хрипло
кричит). Спасите…
мама… спасите… спасите!.. (Бессеменов и Акулина Ивановна выбегают из комнаты Петра и бегут на крик молча, у двери в комнату они на секунду останавливаются, как бы не решаясь войти, и затем бросаются в дверь оба вместе. Навстречу им несутся крики Татьяны.) Горит… о-о! Больно… пить! Дайте пить!.. спасите!..
— Эх,
мама милая? — оборвав песню, возбужденно
кричит Цыган. — Хорошо на земле будет скоро!
Вера. Нет, я
закричала, потому что мне сделалось больно, нестерпимо больно! Моя милая
мама как это всё случилось? Ведь я шутила, играла, — скажи мне, разве нельзя шутить, нельзя верить в хорошее?
Пётр (за дверями
кричит).
Мама,
мама, иди сюда…
Папа хватает себя за волосы и убегает в кабинет. Там он некоторое время мелькает из угла в угол. Потом решительно бросает на пол недокуренную папиросу (за что ему всегда достается от
мамы) и
кричит горничной...
—
Мама!!! — отчаянно, дико
крикнула я на весь сад и упала к ней на грудь.
—
Мама! — не своим голосом
крикнула Тася и, в два прыжка перебежав комнату, с рыданием упала на грудь госпожи Стогунцевой.
Горькие слезы хлынули из глаз девочки. Она бросилась на пол с громким рыданием, звала
маму, няню, Павлика, как будто они могли услышать ее за несколько десятков верст. Разумеется, никто не приходил и никто не откликался на её крики. Тогда Тася вскочила на ноги и, подбежав к плотно запертой двери, изо всей силы стала колотить в нее ногами,
крича во все горло...
—
Мама! —
кричит Тася, — милая, родная, я исправилась, я другая стала теперь, — и падает на грудь
мамы, охватившей ее своими нежными руками.
— Это она! Это Тася! —
кричала, рыдая от неожиданной радости и нервного возбуждения, Тарочка. —
Мама! Милая! К ней, к ней, скорее!
Я готова была
крикнуть: «Я не желаю новой
мамы, не желаю иметь мачеху!»
— Ай! Затопи печку,
мама! —
крикнула Зина в самый разгар поучений.
— Никто не учит меня, деда! — смело
крикнула я. — Моя
мама, хоть не молится на восток, как ты и Бэлла, на она любит вас, и аул твой она любит, и горы, и скучает без тебя и молится Богу, когда ты долго не едешь, и ждет тебя на кровле… Ах, деда, деда, ты и не знаешь, как она тебя любит!
Я испуганно таращил глаза и втягивал голову в плечи, мальчишка бил меня кулаком по шее, а извозчики, — такие почтительные и славные, когда я ехал на них с папой или
мамой, — теперь грубо хохотали, а парень с дровами свистел и
кричал...
— Он не бранит, но, знаете ли… сердится на вас. Он говорит, что через вас
мама несчастна и что вы… погубили
маму. Ведь он какой-то странный! Я ему растолковываю, что вы добрый, никогда не
кричите на
маму, а он только головой качает.